80 ЛЕТ СО ДНЯ СТРАШНОЙ ТРАГЕДИИ НА СТАНЦИИ КРЫЛОВСКОЙ


События, о которых пойдет речь, связаны с днем 17 июня 1942 года, когда на станции Крыловская фашистами был разгромлен санитарный поезд с ранеными бойцами Красной Армии. Медицинская сестра Лягушина Любовь Петровна из Макеевки вспоминает, что временный военно-санитарный поезд № 1075 был сформирован впервые дни войны в городе Одессе, состоял он из нескольких пассажирских вагонов и теплушек. Поезд обслуживал Юго-западный фронт, затем Северо-Кавказский и 4-й Украинский фронта. Начальником поезда был назначен Ливинский Николай Виссарионович, комиссаром -Лейдекер, начальником медсанчасти - Зингер, начальником АХЧ - Полевой. 14-16 июня 1942 года под ожесточенными бомбежками немецких самолетов погрузили раненых в районах станций Кутейниково и Лихой, а также посадили жену коменданта станции Лихой с двумя детьми, чтобы вывезти их в тыл, так как немцы шли по пятам. На всем протяжении пути эшелон подвергался сильным бомбеж­кам и обстрелам фашистскими самолетами. Фашисты, игнорируя все международные соглашения, несмотря на то, что на крыше каждого вагона имелся санитарный знак, беспрерывно бомбили составы с ране­ными, стараясь сбросить бомбы прямым попаданием в вагоны, а когда раненые выбегали из вагонов, чтобы укрыться от бомб, они на бреющем полете обстреливали их, хотя прекрасно видели, что это раненые. Начальник санитарного поезда Ливийский, комиссар Лейдекер, Полевой не спали ни днем, ни ночью, ходили по вагонам, успокаивали раненых и больных, подбадривая сильно уставший медперсонал. Казалось, что они сделаны из металла. Сколько в их движениях было силы воли и энергии, что даже тяжелораненые переставали стонать и провожали их благодарными взглядами.
17 июня 1942 года около 9 часов утра поезд прибыл на станцию Крыловская. Впервые, после долгих бессонных ночей, раненые и обслуживающий их персонал вздохнули свободно, ярко светило июньское солнце многие раненые вышли из вагонов, чтобы поесть овощей и фруктов, которые принесли жители станицы. Везде слышались шутки, смех. Раненые рассказывали окружившим их жителям о боях на фронте. Многие искали родных и знакомых. И никто не мог подумать, что звенящая тишина таит, в себе зловещую трагедию. Внезапно над станцией появились три самолета. Они прошли над составом на бреющем полете. На крыльях самолетов черной смертью сверкали фашистские кресты. Стервятники развернулись, и от их брюха отделились черные точки авиабомб. От прямого попадания загорелись вагоны. В нашем вагоне находились тяжелораненые, помню один Рафаил Томэ с ранением в голову и ногу, насколько, помню он был француз по национальности, другой обожженный танкист, грек по национальности, из Сталинской области. Персонал поезда делал все возможное и невозможное для спасения раненых из горящих вагонов. Фашистские самолеты пошли на второй заход. Несмотря на страшную бомбежку медсестры и санитары: Татьяна Ивановна Куркина, Галина Стеценко, Фаня Зимберл, Люся Фрайштетер, Шевченко, Романова, Галанина, Семен Кур, Коврыжина Тома, Валя Тарасова спасали раненых. Начальник поезда, комиссар и все остальные с помощью местных жителей и железнодорожников выносили раненых из горящих вагонов, прямо через сквер относили их на расположенную невдалеке площадь. Здесь погибли комиссар Лейдекера, повар Петр Яковлевич Бошару, медсестра Тамара Коврыжина. Здесь же погибли двое детей коменданта станции Лихой. Ехала в нашем поезде с другой части девушка, которая догоняла своих, была ранена в грудь. Никто не отдыхал в эту ночь, шел грозовой дождь, продолжались налеты, но раненые были окружены вниманием и заботой местных жителей. Только на подворье близко живущего от станции Казначеевского Прокопия Гавриловича и Анны Павловны располагалось 30 раненых. Тяжелораненые были эвакуированы в близлежащую больницу станицы Екатериновской. Очень чутко отнеслись к раненым жители станции. Малахова Анна Николаевна, которая жила на будке 125, приютила более 25 человек раненых, она помогала нам, всю ночь обмывала и обрабатывала раненых, заботилась о них, по-матерински старалась помочь каждому, чем могла. Много помогали семьи ПОКЛАДЬЕВЫХ, МЕРЗЛЯКОВЫХ, БУРЬЯНОВЫХ, ЛЕБЕДЕВЫХ, ЛЕСКА. Мария ЛЯХ на лошади развозила раненых. ЖИЛЕЕВ Владимир, который сам был ранен, ТЕРЕНТЬЕВА Татьяна Ивановна. Я не могу сейчас все восстановить в памяти, прошло много лет, да и тогда главным было спасение раненых. Документы нашего поезда в архиве не сохранились, так как нам выдали справки, что наши документы сгорели при пожаре, штабной вагон сгорел».
А вот воспоминания санитарки Стеценко Анны Андреевны. «Это было летом 1942 года. Наш санитарный поезд 1075, удачно выр­вавшись с Украины, которую захватил враг, миновав город Ростов, утром 17 числа остановился на станции Крыловской. Утро было солнечное. Жители станицы окружили наш санитарный поезд с гостинцами для раненых, полными корзинам черешен. Меня особенно поразили высокие деревья на перроне, а на этих деревьях большое множество птичьих гнезд. Такая была удивительная мирная картина, от которой мы уже отвыкли. И вдруг, начался налёт вражеских самолётов. Бомбить они начали с хвоста поезда. Над каждым вагоном сбрасывал враг бомбы. Бомбы падали на здание станции, амбулатории, на перрон, на другие соседние эшелоны. Мои два вагона находились в голове поезда, в них находилось 60 тяжелора­неных в нижние и верхние конечности, остальные "ходячие" раненые. Осколки от бомб прошивали станки вагонов насквозь, срывали полки, вторич­но ранили бойцов. Горело железо вагонов, оно огненными шарами стреляло на много метров вокруг. Все смешалось, крики, пожарища, разрывы воющих бомб. Я решила сама выносить раненых на перрон, и началась работа. Кажется, остановилось время. Вражеские самолёты методически возвращались и продолжали расстреливать наш поезд. 74 раненых вытащила я с горящего состава, многих из них помести­ла на перроне, возле них оставила сан дружинницу Любашку Лягушину. Но на перроне было очень опасно. В это время прочь бежали молодые женщины, рабочие путей. Я остановила их и упросила помочь нам вынести раненых в станицу, и они помогли перенести их на шинелях. Из тысячи раненых осталось в живых 250 человек. Начальник АХЧ попросил меня собрать "ходячих" и вывести их на разъезд. Я собрала их, и пошли мы через хутор Октябрьский. Страшное это было зрелище. Женщины станицы выходили из дворов, смотрели на нас и плакали, старушки вашей станицы записали мое имя в «грамотке» «за здравие». Ведь это было чудом, что в таком ужасе, где я работала целый день, меня не зацепил ни один осколок. На разъезде мы остановились возле маленького домика. Это был вечер, солнце заходило огромное, красное, и вдруг набежала огромная черная туча, и начался дождь с градом. Мы стояли под этим дождем. Затем нам подали 4 вагона, мы погрузили в них раненых и поехали на Армавир. Там их выгрузили, а сами поехали дальше в Тбилиси».
А вот как вспоминала этот день Малахова Анна Николаевна, проживавшая на железнодорожной будке разъезда 125 километра. «Примерно часов в 9 утра я услышала, как на станции рвались бомбы, потом несколько раз развернулись самолеты и обстреливали станцию из пулеметов; Там в это время стоял санитарный поезд с ранеными бойцами. Через некоторое время на будку стали, привозить, на машине и подводах раненых солдат. У нас с мужем Иванов Федосеевичем; было тогда 5 детей. Мы стали принимать раненых. Когда весь дом был заполнен, стали размещать в сарае, на сеновале, вокруг скирды соломы. Все стонали, просили пить. Все продукты, что были в доме, я раздала раненым. Помню, во всем мне помогала санитарка с этого поезда по имени Люба. Вся она была какая-то взлохмаченная, в одной майке, босиком. Раненых к нам привезли примерно 75 человек. Правда, кто мог идти, те добирались пешком. Была очень жаркая погода, рядом стояла стеной созревшая пшеница. А вечером началась гроза. Кто-то из раненых крикнул: «Семен, не жги спичек. Обнаружить нас хочешь?" Всю ночь мы провели с ранеными. На другой день военные раненых увезли. А когда страна отмечала 20-летие Победы над фашистской Германией, к нам на будку пришла женщина. Смотрела, смотрела, она на меня, на наш дом и вдруг все вспомнила... Это была санитарка с того поезда Любовь Петровна Лягушина».
А вот как вспоминает этот трагический случай житель хутора Лобова Балка Иван Иванович Овчаренко. В те годы он работал сапожником на железнодорожной станции в товарном вагоне, приспособленном под мастерскую, ремонтировал обувь для солдат. Утром на станцию пришел санитарный поезд. Машинист и с помощником отцепили вагоны и поехали под кран заливать воду. И тут налетели немецкие самолеты и стали сбрасывать бомбы. Первые бомбы упали в центр поезда. Раненые, кто мог, бежал в парк, лежачие заживо сгорали в вагонах. От удара бомбы паровоз раскололся пополам. От второго захода загорелся деревянный элеватор и перевернулся как спичечный коробок. Поскольку на станции не было противовоздушной обороны, самолеты безнаказанно разбили и санитарный поезд и станцию.
А вот как вспоминает этот день Овсянникова Пелегея Николаевна шофер машины ГАЗ-А «По приказу директора совхоза "Павло­вский" Данченко Даниила Тихоновича я возила раненых на его легковой машине по 2-3 человека. Подальше от вокзала под защиту деревьев во дворы людям. После этого ушла добровольно в армию. Ни одного имени не помню, не того было, надо было спасать раненых». Погибших раненых и гражданских жителей похоронили в разных братских могилах в начале кладбища, которое в то время находилось в торце переулка Орджоникидзе, рассказала свидетель этого события, жительница переулка Бондаренко. После войны братскую могилу погибших солдат раскопали и их останки перезахоронили возле памятника на улице имени И.В. Сталина (ныне К.Т.Першина). Братская могила гражданских лиц, так и осталась в торце переулка, хотя кладбище было перенесено ближе к трассе.